"Я не солист, но я чужд ансамблю".
Всего лишь вода. Снова рассказ, снова старый.
Камешки хрустели под подошвами босоножек, казавшихся мне сейчас крылатыми сандалиями Гермеса. Пыль и гравий разлетались в сторону, земля испуганно вжималась в саму себя. Опровергнуты законы притяжения: дядя Исаак, ты был неправ. Катерина, люди летают, и еще как, ибо они не рождены ползать. А глупый пингвин пусть забьется в диван и будет мирно читать под охраной фикуса. Потому что – жизнь есть. Жизнь есть жизнь.
Гранит состоит из кварца, слюды и полевого шпата. Ты знаешь об этом, песок-переросток под ногами? Знаешь, что ты от меня отличаешься только тем, что в тебе нет столько воды? Вода – вершина сущего.
Не знает, ничего не знает. Не знает, что шероховатый воздух так легко хватать пальцами. Что есть чуть солоноватое плавленое солнце, которым намазан высохший и разогретый в духовке в безуспешной попытке придать свежести хлеб земли. Что над головой разлита вода, которая решила поспать на потолке. Что ветер, безумный, полностью лишившийся рассудка на старости лет ветер никогда не помнит, откуда он летит. Что дождь даже не задумывается, куда и зачем он идет, ибо он – вода.
Хотя нет… сейчас дождь внезапно сообщил: «Иду на вы». Звонкая затрещина градины насмешливо переспросила: «Ты все еще думаешь, что Катя зря отмахнулась от тебя «Алисой в Стране Чудес» и осталась в приятной компании диванной подушки? А? Зря?» Ехидное подсмеивание грозы вдалеке добавило: «Не сахарная – не растаешь».
Я промокла моментально. Едва не потеряв в луже шлепки, я постыдно бежала к ближайшему укрытию – крайнему подъезду пятиэтажного панельного дома.
Ткнула в первую попавшуюся кнопку домофона и щелкнула «Вызов».
- Да? – ответил мне полумальчишеский, полумужской голос.
- Откройте, пожалуйста, я у вас в подъезде дождик пережду! - Град прицельно колотил по маковке, ощущавшей себя уже тыковкой.
- Конечно.
Я потянула дверь на себя и, показав своему брату по разуму язык, проскользнула в щель, искренне надеясь прищемить немного дождевого плаща – пусть потом в ремонт отдает.
Подо мной моментально образовалась холодная лужа, немедленно дискредитировавшая сухой и чистый подъезд. Я заинтересованно оглядывалась, чувствуя себя по меньшей мере одной из бесконечного ряда первооткрывателей Америки. Я сознавала, что таких не перечесть. Но для себя открытие состоялось – а нужны ли наши открытия кому-либо еще? Может, не стоит лишать радости открытия других? Не надо говорить, что ты первым понял, что Земля вертится. Земля же может обидится, что ей не дали это осознать первой.
- Девушка! Вы долго будете еще поливать пол? Уверяю вас, ничего не прорастет! – мягко эхо укутало голос и пронесло дальше, желая доставить удовольствие послушать его всем стенам подъезда.
Растерянно похлюпывая босоножками, я покорила Джомолунгму крутых и, к счастью, немногочисленных ступенек, необходимых первому этажу для осознания собственной значимости. Обшитая вагонкой дверь в углу была приветливо распахнута, и я сунулась туда слепым котенком.
- Вот так всегда! Все к моему соседу. А ко мне – никого, - прямо над ухом прозвучал уже знакомый голос.
- Не правда ль, я тебя слыхала? – обернулась я тут же, брызгами с волос окатив моего спасителя с головы до ног.
- Вадим, - отрекомендовался он, смахнув с носа каплю. – Пройдете?
- Настя, - я тут же отжала волосы, залив коврик напротив соседской двери. – А вы маньяк?
- Обязательно. В дождь все домофонные звонки переводятся на мою квартиру. А наутро я выношу самое большое мусорное ведро, - абсолютно серьезно сказал Вадим.
-Тогда пройду, разумеется.
- Очень сожалею, но фена у меня нет. Возьмите полотенце, - перекричал Вадим вдохновенно сипящий чайник.
- Какое?
- С Гарри Поттером, на машинке.
Я устроила себе креативнейшую прическу на голове, увлеченно орудуя полотенцем. Потом натянула отжатую одежду и выглянула из ванной.
- Вам принести халат? Он чистый, - Вадим застенчиво прятался в недрах квартиры.
- Нет, не стоит. Потом проще вытереть лужи от меня, чем стирать халат, - я устроилась на шаткой табуретке в коридоре.
- Как вам угодно. Чаю?
Обожаю разговаривать через стену. Как я только раньше этого не понимала?!
- А с чем? – мечтательно протянула я, представив себе пирожок с надписью «Съешь меня».
- С водой, - рассеянно ответил он. – На воздухе очень сложно заваривать чай - боюсь испортить, а заварки осталось всего лишь на две чашки.
- Согласна! Куда мне идти?
- Тут недалеко.
Я упивалась горьким чаем. Вприкуску с лимонным счастьем пирога из магазина.
Дождь исступленно колотил в стекло, сыпался проклятиями-градинами, беспомощно умолкал, чтобы собраться с силами и возвращался разъяренным мавром.
- Всего лишь вода, а столько эмоций, – улыбнулся за чашкой Вадим. Наверняка улыбка мальчишеская, открытая, веселая.
- Не всего лишь! Мы – тоже вода, как и он, и это о многом говорит, - я блаженно поморщилась от варьеньево-тягучей начинки.
- Жаль, он разобьется о землю.
- Ему не для чего жить, - возразила я.
- Ради солнца разве не стоит жить?
- Он не видит его, неужели не ясно? Даже не знает, что он есть. Поезда из пунктов А и Б, и даже не на параллельных путях, не то что на одноколейке.
- Можно знать и о том, что никогда не видел, - Вадим поставил чашку, расплескав остатки чая по столу.
- Можно забыть то, что никогда не знал.
- Нельзя забыть то, что ни разу не видел.
- Можно не узнать, увидев, - неуверенно сопротивнулась я.
- Вода никогда не ошибается, пробивая себе дорогу сквозь скалы. Никогда не упирается в тупик.
- Тупиков не существует, - убежденно возразила я. – И вода не единственная, кто это знает.
- Но единственная, кто это видел, - улыбнулся Вадим мягко, беззаботно, по-мальчишески.
- Мы не единственные во вселенной! Они среди нас, - попыталась отшутиться я.
- И сами об этом не знают.
- Дождь закончился, - синхронно встали мы из-за стола.
- Мне нужно уйти, - сказала я негромко.
- Я знаю, - ответил он.
- Я сделаю это, - невпопад добавила я.
- Чтобы…
Я сморгнула слезинку.
- Не надо… - он протянул руку.
- Всего лишь вода, - я покачала головой, развернулась и вышла из кухни. Подхватила в прихожей сумочку и только тогда обернулась.
Он опять был за стеной.
- Спасибо большое, - вежливо сказала я.
- Не за что.
- До свидания, - я помолчала, остановившись на пороге.
- До свидания.
На улице было совсем солнечно, и осколки воды горным хрусталем сверкали вокруг, изумрудили малахит травы, заполняли пустые рамы выбоин на дорогах живыми зеркалами, которым по такой жаре скоро предстояло истончиться. Воздух выскальзывал из рук, земля поднималась сдобным тестом.
Я поняла, что забыла обуться, но не стала возвращаться туда, куда нет дороги. Босиком я потопала домой.
- Искупалась? – ироничный Катькин голос встретил меня на пороге квартиры.
- Да уж, - ответила я, смеясь. – Представляешь, мои босоножки утонули в луже.
- Ничего иного я от тебя не ожидала. А ты тем временем вытаскивала из моря мышь, разумеется? – Катя появилась в коридоре во плоти, и голос заполнил каждый кубический сантиметр коридора.
- О, мышь! – я забросила сумку в дверной проем, надеясь попасть на диван.
- Опять фикус перевернешь, - наморщила нос Катя.
За окном перламутрилась радуга, по которой воскресший дождь поднимался обратно, к облакам.
- Здравствуйте, можно Вадима?
- Боюсь, вы неверно набрали номер квартиры, - казенно ответил женский голос.
- Извините.
Нельзя вернуть то, чего не было. Но нельзя и забыть это.
Невозможно умыться одним дождем дважды. Но можно дождь догнать.
Нереально взрастить надежду после того, как своими руками утопишь мечту. Но я в это не верю – потому что знаю обратное.
Я часто прохожу мимо того дома, хотя прошел уже год. Незачем, не для кого.
Я гуляю там бесцельно, одиноко, прячась от знакомых за деревьями.
Мне нечего там делать – только ждать дождя.
Жувести, которая Кэрри, посвящается
Когда у тебя следующий-то?
она самая
Это об экзаменах, а вы о чем подумали?
Когда у тебя следующий-то?
она самая
Это об экзаменах, а вы о чем подумали?
Камешки хрустели под подошвами босоножек, казавшихся мне сейчас крылатыми сандалиями Гермеса. Пыль и гравий разлетались в сторону, земля испуганно вжималась в саму себя. Опровергнуты законы притяжения: дядя Исаак, ты был неправ. Катерина, люди летают, и еще как, ибо они не рождены ползать. А глупый пингвин пусть забьется в диван и будет мирно читать под охраной фикуса. Потому что – жизнь есть. Жизнь есть жизнь.
Гранит состоит из кварца, слюды и полевого шпата. Ты знаешь об этом, песок-переросток под ногами? Знаешь, что ты от меня отличаешься только тем, что в тебе нет столько воды? Вода – вершина сущего.
Не знает, ничего не знает. Не знает, что шероховатый воздух так легко хватать пальцами. Что есть чуть солоноватое плавленое солнце, которым намазан высохший и разогретый в духовке в безуспешной попытке придать свежести хлеб земли. Что над головой разлита вода, которая решила поспать на потолке. Что ветер, безумный, полностью лишившийся рассудка на старости лет ветер никогда не помнит, откуда он летит. Что дождь даже не задумывается, куда и зачем он идет, ибо он – вода.
Хотя нет… сейчас дождь внезапно сообщил: «Иду на вы». Звонкая затрещина градины насмешливо переспросила: «Ты все еще думаешь, что Катя зря отмахнулась от тебя «Алисой в Стране Чудес» и осталась в приятной компании диванной подушки? А? Зря?» Ехидное подсмеивание грозы вдалеке добавило: «Не сахарная – не растаешь».
Я промокла моментально. Едва не потеряв в луже шлепки, я постыдно бежала к ближайшему укрытию – крайнему подъезду пятиэтажного панельного дома.
Ткнула в первую попавшуюся кнопку домофона и щелкнула «Вызов».
- Да? – ответил мне полумальчишеский, полумужской голос.
- Откройте, пожалуйста, я у вас в подъезде дождик пережду! - Град прицельно колотил по маковке, ощущавшей себя уже тыковкой.
- Конечно.
Я потянула дверь на себя и, показав своему брату по разуму язык, проскользнула в щель, искренне надеясь прищемить немного дождевого плаща – пусть потом в ремонт отдает.
Подо мной моментально образовалась холодная лужа, немедленно дискредитировавшая сухой и чистый подъезд. Я заинтересованно оглядывалась, чувствуя себя по меньшей мере одной из бесконечного ряда первооткрывателей Америки. Я сознавала, что таких не перечесть. Но для себя открытие состоялось – а нужны ли наши открытия кому-либо еще? Может, не стоит лишать радости открытия других? Не надо говорить, что ты первым понял, что Земля вертится. Земля же может обидится, что ей не дали это осознать первой.
- Девушка! Вы долго будете еще поливать пол? Уверяю вас, ничего не прорастет! – мягко эхо укутало голос и пронесло дальше, желая доставить удовольствие послушать его всем стенам подъезда.
Растерянно похлюпывая босоножками, я покорила Джомолунгму крутых и, к счастью, немногочисленных ступенек, необходимых первому этажу для осознания собственной значимости. Обшитая вагонкой дверь в углу была приветливо распахнута, и я сунулась туда слепым котенком.
- Вот так всегда! Все к моему соседу. А ко мне – никого, - прямо над ухом прозвучал уже знакомый голос.
- Не правда ль, я тебя слыхала? – обернулась я тут же, брызгами с волос окатив моего спасителя с головы до ног.
- Вадим, - отрекомендовался он, смахнув с носа каплю. – Пройдете?
- Настя, - я тут же отжала волосы, залив коврик напротив соседской двери. – А вы маньяк?
- Обязательно. В дождь все домофонные звонки переводятся на мою квартиру. А наутро я выношу самое большое мусорное ведро, - абсолютно серьезно сказал Вадим.
-Тогда пройду, разумеется.
***
- Очень сожалею, но фена у меня нет. Возьмите полотенце, - перекричал Вадим вдохновенно сипящий чайник.
- Какое?
- С Гарри Поттером, на машинке.
Я устроила себе креативнейшую прическу на голове, увлеченно орудуя полотенцем. Потом натянула отжатую одежду и выглянула из ванной.
- Вам принести халат? Он чистый, - Вадим застенчиво прятался в недрах квартиры.
- Нет, не стоит. Потом проще вытереть лужи от меня, чем стирать халат, - я устроилась на шаткой табуретке в коридоре.
- Как вам угодно. Чаю?
Обожаю разговаривать через стену. Как я только раньше этого не понимала?!
- А с чем? – мечтательно протянула я, представив себе пирожок с надписью «Съешь меня».
- С водой, - рассеянно ответил он. – На воздухе очень сложно заваривать чай - боюсь испортить, а заварки осталось всего лишь на две чашки.
- Согласна! Куда мне идти?
- Тут недалеко.
***
Я упивалась горьким чаем. Вприкуску с лимонным счастьем пирога из магазина.
Дождь исступленно колотил в стекло, сыпался проклятиями-градинами, беспомощно умолкал, чтобы собраться с силами и возвращался разъяренным мавром.
- Всего лишь вода, а столько эмоций, – улыбнулся за чашкой Вадим. Наверняка улыбка мальчишеская, открытая, веселая.
- Не всего лишь! Мы – тоже вода, как и он, и это о многом говорит, - я блаженно поморщилась от варьеньево-тягучей начинки.
- Жаль, он разобьется о землю.
- Ему не для чего жить, - возразила я.
- Ради солнца разве не стоит жить?
- Он не видит его, неужели не ясно? Даже не знает, что он есть. Поезда из пунктов А и Б, и даже не на параллельных путях, не то что на одноколейке.
- Можно знать и о том, что никогда не видел, - Вадим поставил чашку, расплескав остатки чая по столу.
- Можно забыть то, что никогда не знал.
- Нельзя забыть то, что ни разу не видел.
- Можно не узнать, увидев, - неуверенно сопротивнулась я.
- Вода никогда не ошибается, пробивая себе дорогу сквозь скалы. Никогда не упирается в тупик.
- Тупиков не существует, - убежденно возразила я. – И вода не единственная, кто это знает.
- Но единственная, кто это видел, - улыбнулся Вадим мягко, беззаботно, по-мальчишески.
- Мы не единственные во вселенной! Они среди нас, - попыталась отшутиться я.
- И сами об этом не знают.
- Дождь закончился, - синхронно встали мы из-за стола.
- Мне нужно уйти, - сказала я негромко.
- Я знаю, - ответил он.
- Я сделаю это, - невпопад добавила я.
- Чтобы…
Я сморгнула слезинку.
- Не надо… - он протянул руку.
- Всего лишь вода, - я покачала головой, развернулась и вышла из кухни. Подхватила в прихожей сумочку и только тогда обернулась.
Он опять был за стеной.
- Спасибо большое, - вежливо сказала я.
- Не за что.
- До свидания, - я помолчала, остановившись на пороге.
- До свидания.
***
На улице было совсем солнечно, и осколки воды горным хрусталем сверкали вокруг, изумрудили малахит травы, заполняли пустые рамы выбоин на дорогах живыми зеркалами, которым по такой жаре скоро предстояло истончиться. Воздух выскальзывал из рук, земля поднималась сдобным тестом.
Я поняла, что забыла обуться, но не стала возвращаться туда, куда нет дороги. Босиком я потопала домой.
- Искупалась? – ироничный Катькин голос встретил меня на пороге квартиры.
- Да уж, - ответила я, смеясь. – Представляешь, мои босоножки утонули в луже.
- Ничего иного я от тебя не ожидала. А ты тем временем вытаскивала из моря мышь, разумеется? – Катя появилась в коридоре во плоти, и голос заполнил каждый кубический сантиметр коридора.
- О, мышь! – я забросила сумку в дверной проем, надеясь попасть на диван.
- Опять фикус перевернешь, - наморщила нос Катя.
За окном перламутрилась радуга, по которой воскресший дождь поднимался обратно, к облакам.
***
- Здравствуйте, можно Вадима?
- Боюсь, вы неверно набрали номер квартиры, - казенно ответил женский голос.
- Извините.
***
Нельзя вернуть то, чего не было. Но нельзя и забыть это.
Невозможно умыться одним дождем дважды. Но можно дождь догнать.
Нереально взрастить надежду после того, как своими руками утопишь мечту. Но я в это не верю – потому что знаю обратное.
Я часто прохожу мимо того дома, хотя прошел уже год. Незачем, не для кого.
Я гуляю там бесцельно, одиноко, прячась от знакомых за деревьями.
Мне нечего там делать – только ждать дождя.
июнь 2006
-
-
12.05.2008 в 23:03-
-
13.05.2008 в 20:22