Untitled

[Li-Ra]

Меня потянуло публиковать старое. Зря, наверное.

Untitled. Рассказ двухлетней давности

Untitled

Озябший Петербург, как всегда, встретил меня холодно.
Я постояла немного на перроне, неловко опустив руки в мягких кожаных перчатках. Вглядывалась с бессознательной надеждой в толпу, ища знакомые глаза, осознавая тщетность этой тени ожидания. Радости, что мне удалось убежать, не было, вместо нее я испытывала что-то, под руку ведущее разочарование.
Я огладила черное, легкое не по сезону пальто и распрощалась с перроном и поездом, который так и не увидят знакомые глаза.
Мое лицо обожгло морозное дыхание льдисто-серебряного зимнего дракона, взмах жемчужно-инистых крыльев распахнул полы легкого пальто. Белое атласное - петербургское – небо сомкнулось над головой светлым куполом. С неба на ресницы упал снег.
Холодно.
Всегда холодно.

Полный вагон метро, лицо к лицу. С кем-то. Лица я не запомнила, потому что и не видела его: я всегда опускаю взгляд – глаза в глаза невыносимо, невозможно вытерпеть столь близкое соседство душ. Нельзя сказать, что мне есть что таить в себе, что существует что-то, о чем мои глаза расскажут. Нет, дело не в этом… Или в этом?..
Осипший ворчливый голос объявил станцию, разъехались лениво двери, и в вагоне стало на удивление пусто. Я не стала садиться – зачем? Какая разница, как я проведу этот отрезок часа? Ты все равно не узнаешь об этом. Мне удалось обмануть тебя – но вот что странно: я жалела об этом. Хотела снова увидеть тебя вдали - одинокий силуэт на разлившемся горизонте. Услышать твой голос. Увидеть написанные твоей рукой беглые строки. Зачем я сделала это? Кто мне ответит… Конечно, не моя старая знакомая - улыбающаяся девушка с рекламного плаката, смотрящая на меня лукавой усмешкой прозрачных голубых глаз. Я – не такая. Все – не такие. Таких, как эта девушка, не бывает, это я знаю наверняка. Хоровод дней и ночей, капель мгновений не дают появиться такой улыбке – рисованной. Она рискованна, эта улыбка, если ты настоящий: провалишься за грань истины, разбив хрупкие, как елочные игрушки, эмоции и чувства, останешься с мишурой маски.
Странно: я так часто попадаю в этот вагон, что выучила уже все слова всех реклам. В тот раз, перед отъездом, я тоже ехала в нем – в сторону вокзала. Здесь не изменилось почти ничего, в этом вагоне. «Но… и не должно было. Ведь прошло всего несколько дней, правда?»- спросила я у девушки с рекламного плаката. Глаза не ответили мне, улыбаясь замерзшим, замершим бликом погасшего уже давно света. А может, вагон и другой. Мало их, расцвеченных рекламными плакатами, одинаковых, безликих? Как нас - много…
Холодно.
Я вышла на конечной. Я не люблю конечные остановки, последние станции веток – это тупик, когда надо выйти, хочешь ты того или нет. Линии метро должны быть круговыми – чтобы не было конечных, чтобы можно было идти все время вперед, только вперед, а не туда и обратно, чтобы бесконечность воплотилась на земле. Чтобы не указывал мне кто-то неведомый, где должна я сойти. Иначе – скучно. И холодно.

Я не любила никогда новостройки. Не живые - суетливые, не бездушные, но лишенные «я» дома. Толпу домов. Не люблю идеальными зеркалами сверкающие стеклопакеты. Не люблю глухие домофоны. Не люблю. Интересно… а ты любишь? Я же не знаю о тебе даже этой малости. Да я в общем-то о тебе совсем ничего не знаю…
Неуклюжими пальцами – перчатки - я с трудом нащупала в кармане ключи. Болтающийся вместо брелока ключ от домофона опять соскочил с кольца… хотя зачем он мне? Красный глаз домофона не горел назойливым вниманием - устройство снова от мороза впало в летаргический сон. Дверь нехотя открылась, потом так же неохотно подчинилась моей руке, когда я была уже в подъезде. Прикрыв как можно плотнее ее, я отправилась в объятья соскучившегося по мне лифта. Проходя мимо настенной колонии почтовых ящиков, я сунула руку в пасть своего. Пусто. Значит, мне действительно удалось обмануть тебя, убежать. Хотя… я уже начала сомневаться, что мне это было надо.
Немузыкально напевая, лифт отвез меня на седьмой этаж. Он живее некоторых жильцов: капризничает часто, любит баловаться, отключая свет, мурлычет рассеянно, сонливо зевает на первом этаже, пугая непривычных к нему людей, не знающих, чего им ждать: прогулки по лестнице или все-таки закрывшихся дверей.
Замок опять поддался не сразу. Длинный ключ с небольшой бородкой упорно увиливал от скважины где-то в недрах гулкой металлической двери. Однажды соседка вызвала милицию – до того долго боролась я с замком. Мы не были знакомы с ней тогда… как и сейчас, впрочем… Ты, наверное, долго смеялся тогда надо мной. Если мог еще смеяться в лифте, который как сумасшедший гонял вверх-вниз. Хорошо еще, что не вправо-влево.

Пальто безвольно повисло на вешалке. Стоптанные кожаные ботинки приткнулись под трехногой табуреткой, прислоненно к стенке стоящей под антресолями: четвертая ножка уже год лежит в углу балкона. На сидении одной из моих остроумных приятельниц водоэмульсионной краской выведено заботливо: «Не влезай – убьет».
Смыв с рук московскую грязь, я устроилась с ногами на стуле перед компьютером.
Я бежала от всего, что было: твоих бесконечных sms-ок, писем электронной почты, звонков по телефону, сообщений на автоответчике, конвертов в почтовом ящике, домофонных вызовов, застенчивых нажатий дверного звонка, робких стуков по «аське». Бежала стремительно, не собравшись. В одну ночь растворилась в Москве.
Ты выследил меня и там. Я видела тебя краем глаза в нашем стремительном танце в столице. Знаю, что ты видел, как я покупала билеты на поезд в какой-то город Краснодарского края. Видел, как я сажусь на поезд. Знаю, что ты сел на тот же поезд, но в другой вагон. А потом я выскочила на третьей станции, вернулась в Москву и оттуда – обратно. Домой.
Уверена, что ты уехал дальше. Попался на детскую хитрость – ибо раньше мы всегда играли по-честному. Но то было раньше…
Автоответчик пуст, оставленный на столе сотовый телефон перегружен sms-ками. Вся его девичья память опять забита твоими сообщениями – могу даже не читать: знаю все, что ты пишешь, наизусть. А ведь я удалила все перед отъездом. У тебя кончаются когда-нибудь деньги на счету? Нет, кажется.
«Попить чаю, что ли?» - подумала я, включая компьютер, и еще до того, как монитор замигал, просыпаясь, побежала в кухню, щелкнула кнопку электрического чайника, всегда полного. Было нестерпимо душно, воздух тяжело ворочался на девяти квадратных метрах кухни. Я распахнула настежь окно – у меня в квартире стояли не стеклопакеты, а обычные рамы, едва ли не единственные на весь дом. Ветер ворвался заждавшимся на пороге гостем, по-хозяйски расположился в моей кулинарной лаборатории, где мне все никак не удавалась получить философский камень пельменей: разваливались, развариваясь. Холодно не стало. Я была дома.

Модем соперничал с пыхтевшим басом чайником: старательно, натужно верещал, прорезая ломкую тишину комнаты. Или что там орет в недрах системного блока при подключении к Интернету? Почтовый клиент загреб с сервера письма, и мягким щелчком компьютер распрощался с всемирной паутиной. Спам один лишь, даже от тебя ни строчки. Обманула… Убежала… Отчего только болью бьется сердце?..
Я взяла телефон со стола рассеянно, открыла сообщение наугад.
«Ты знаешь, я все равно приду. Знаешь... найду, догоню... зачем убежала?»
Другое: «прошу тебя: давай поговорим...»
Еще: «Я всегда буду рядом с тобой...»
Не глядя удалила все. Я распрощалась с тобой. С тобой. Распрощалась. Я.
Пусто. Стало пусто. Вот в чем дело.
Ты уже год жил след в след со мной. Я привыкла, что вижу тебя из окна. Свыклась со звонками, не смолкавшими почти никогда. Знала, что ты идешь за мной, когда я возвращалась с лекций. А без этого всего стало пусто. Я бежала от тебя, но ты оказался в конце пути. Но… с другой стороны, я поступила единственно верно. Только так я могу жить дальше. Только так. Ты это знаешь как никто другой, даже лучше меня. Я действительно устала, так не могло продолжаться дальше: бег выматывал. Финальный рывок был неизбежен. Теперь надо только привыкнуть, что тебя не будет больше рядом, вот и все. Это же хорошо даже, если рассуждать здраво. Очень хорошо. Ты же обещал к тому же, что все равно придешь опять. Передохну немного, и игра начнется заново.

Я успокоилась совсем, и наконец-то почувствовала радость от совершенной рокировки. Только кто король и где ладья?
Я вспомнила про чайник и пошла в кухню.
Не поверила глазам.
Замерла на пороге.
Едва не упала.
Смотрела.
Молчала.
Верила.
Знала.
Ты.

Ты разливал кипяток по чашкам, осторожно наклоняя чайник. Резал хлеб, намазывал вареньем, словно не был в незваных гостях. Потом бережно опускал в наполненный водой ковшик подснежники. Подснежники зимой?!
Раскрытое окно. Ты забрался на седьмой этаж?! В этом странном балахоне? С косой в зубах? Или ты пришел с пустыми руками? Нет, вот – стоит в углу, красивая, опасная, с резной рукоятью из черного дерева, с серебром блестящим лезвием.
Ты обернулся медленно, улыбнулся устало мне бесконечными глазами. Поймал мой взгляд.
- Нет, что ты. Даже ради тебя я это не сделал бы. Ты забыла закрыть дверь, - мягко произнес ты с легким укором.
Да… я могла. Даже жаль, что не окно.
- Ты пришел за мной? – как бы я хотела, чтобы голос мой не был севшим.
- Нет, что ты, - повторил ты легко, растворяя слова в воздухе. – Я пришел к тебе. Хочешь чаю?

апрель 2006

@темы: Без рифмы

Comments

добро

[Li-Ra]

Спасибо.

[AnnydolL]

арр)супер

[Li-Ra]

Спасибо.