«Под Петербургом от Колпина вьется столбовая дорога: это место — мрачнее места и нет! Подъезжаете утром вы к Петербургу, проснулись вы — смотрите: в окнах вагонных мертво; ни единой души, ни единой деревни; будто род человеческий вымер, и сама земля — труп.
Вот на поверхности, состоящей из путаницы оледенелых кустов, издали припадает к земле такое черное облако; горизонт там свинцов; мрачные земли уползают под небо...
Многотрубное, многодымное Колпино!»
(Андрей Белый, «Петербург»).

Один мой друг сказал одной моей подруге во время поездки по ночному Невскому, что, должно быть, во время блокады Ленинград был очень красив, потому что в нем не было людей. Вечернее Колпино сегодня было прекрасно, поскольку благодаря отсутствию пробок я оказалась дома в 19:35 (для сравнения: это на час раньше, чем в прошлый вторник). Но у нас нет горячей воды и отопления, так что автомобилей на въезде не было не потому, что случилось восстание машин или никто не смог выбраться из центра. Никто не поехал. Никто не поехал в многотрубное, многодымное Колпино.